Захожу в купе, на моей нижней полке уже сидит дедуля и с порога начинает меня отчитывать

Я люблю путешествовать на поездах, даже если это не всегда удобно, особенно ночью. Мне нравится тишина, отсутствие разговоров о погоде или политике, отсутствие звонков от попутчиков. Я люблю побыть наедине с собой, отдохнуть от суеты и погрузиться в свои мысли.

Когда я готовился к поезду в Тверь из Петербурга, я сразу же начал искать поезд и купе без соседей. Мне удалось найти свободное 15-е нижнее место. Раньше я предпочитал верхние полки, но с годами решил, что нижние удобнее. Я купил билет и с нетерпением ждал поездки в свободном купе, хотя поезд был не самым комфортным, но прибытие было ранним. Летом светает рано, поэтому это не стало проблемой.

Поезд отправлялся чуть позже десяти вечера. Войдя в вагон и дойдя до своего купе, я встретил пожилого мужчину, который уже разместился на моей нижней полке. Он был в ветровке с погонами, читал газету и держал рядом термос с бутербродами. На вид ему было около семидесяти лет, но спина у него была прямая, а взгляд цепкий. На второй нижней полке сидела женщина лет сорока, которая всё время читала книгу или смотрела в телефон, слушая музыку в наушниках.

Я поздоровался:

— Здравствуйте.

— Привет, — ответил он, слегка кивнув. — Это ваше место?

— Да, пятнадцатое, нижнее, — подтвердил я.

Он замер на мгновение, затем хмыкнул:

— Так я всё-таки ошибся.

Он добавил, не поднимая глаз:

— Внук мне билет брал. Я его просил: «Санька, купи мне вниз, ноги уже не те». А он, бестолочь, взял верхнее. Я ему говорю: «Как я туда залезу, старый уже». А он: «Да какая разница, деда, всё равно лёжа ехать».

Он взглянул на меня исподлобья и начал собирать свои вещи.

— Ну что ж, ладно. Молодым теперь всё можно.

Внутри меня возник внутренний конфликт. Место было моё, билет я купил честно, но пожилой человек, которому тяжело подниматься наверх, не был нахалом, а просто попал в неприятную ситуацию. Забраться наверх для меня не составляло труда, но я заранее забронировал нижнее место для комфортного путешествия и хотел свободное купе. Винить было некого, кроме самого себя. Лето.

Внутри меня разгорелся знакомый спор:

«Это твой билет, ты его купил. Почему ты должен уступать?»

«Но дедушке тяжело. Разве это так важно?»

Он уже сложил газету и тянулся к термосу, чтобы забраться наверх. Я решил предложить:

— Давайте поменяемся, если вам так будет удобнее.

Он прищурился, как будто изучая меня, и спросил:

— Почему?

— Ну… — я замялся. — Просто вы старше.

Он усмехнулся:

— Значит, из жалости уступаешь?

— Нет, не из жалости. Просто из вежливости, наверное.

Он помолчал, спрыгнул с полки и сказал:

— Нельзя быть слишком вежливым. Из-за такой доброты мир перевернётся. Ладно, спите наверху, раз уж уступили.

Я забрался на верхнюю полку, взял телефон и начал отвечать на сообщения. Но привычного ощущения спокойствия, когда все вещи разложены и можно лечь, не было. Слова пожилого человека почему-то задели меня. Я уступил не по собственному желанию, а из страха показаться грубым. Это было неприятно — словно я предал самого себя.

Через пятнадцать минут я начал засыпать, когда снизу снова раздался его голос:

— Где вы работаете?

— Я пока учусь. Немного фрилансю, занимаюсь дизайном интерьеров.

— А, значит, на себя работаете?

— Да.

Он хмыкнул:

— Тоже, значит, с экранами возитесь. Я когда-то был машинистом, потом инструктором. Всю жизнь на железной дороге. А сейчас на пенсии — в Тулу к сослуживцу еду.

Он продолжил:

— Главное, не теряйте уважение к себе. Вы правильно сделали, что уступили. Но только если это было по вашей воле. Никогда не уступайте из страха показаться плохим. Это — рабская доброта, пишет автор.